Из жизни непродажных - Страница 45

К оглавлению

Лана увела его на верхнюю, «нежилую», площадку дома, вытащила из кармана пиджачка письмо.

- Вот. Только… там всякие признания, вы на них внимания не…

- Да не волнуйся ты, меня лирика не интересует! - успокоил ее Васильев, впиваясь глазами в текст.

Прочитав письмо, он сложил его и сунул в карман куртки.

- Ну что? - взволнованно спросила Лана.

- Что - что? Ты разве не читала?

- Я не все… Только начало.

- Так почитай дальше, - он вынул письмо из кармана, протянул ей.

- А это… обязательно?

- Тебе письмо - тебе и решать, обязательно или нет, - брюзгливо ответил капитан.

- Вы почему так со мной разговариваете? - удивилась Лана.

- А почему ты это мужу не показала? - вопросом на вопрос сердито ответил он.

Лана аж задохнулась и несколько мгновений не могла слова сказать.

- Да вы же сами… сами все от него скрываете! Откуда я знаю, почему?

Капитан снова засунул письмо в карман.

- У меня профессия такая - все скрывать, всех подозревать… Он в письме пишет, что на диске - ваш портрет… любовная сцена. Он вообще там много такого плетет, что… Ну, давай как на духу - у тебя с ним связь была?

Лана посмотрела на него, посмотрела - и вдруг протянула руку:

- Отдайте письмо.

Капитан снова вытащил письмо и протянул Лане. Она схватила листки и бегом бросилась вниз по лестнице. Капитан посмотрел, как ее гордо выпрямленная спина скрылась за дверью редакции, и пожал плечами:

- Кто их знает…

От застолья Лана отвертелась: и так настроение после встречи с капитаном было гадким, да еще в корреспондентской поставили букет из еловых лап, и мандаринов купили целый ящик! Не сидеть же за столом с зажатым носом…

Соврав всем, что у нее начинается то ли грипп, то ли ангина, она ушла домой.

Тимка в саду, Тошка в школе - у них там подготовка к грандиозному вечеру.

Ну, ладно, иногда можно побыть дома и одной…

Она поставила чайник, сделала себе пару бутербродов - с колбасой и с сыром. Есть хотелось все время - и в то же время мутило. Когда она ждала сыновей, у нее такого не было. Что там Татьяна говорила про пузцо? Его еще не должно быть, вроде рано еще. Лана повертелась перед большим, во весь рост, зеркалом в прихожей. Живот, конечно, еще не выпирает, но формы стали пышнее, да и вся она немного увеличилась в объеме. В начале первых своих беременностей Лана, наоборот, худела.

«Эй, малыш, - мысленно обратилась она к тому, кто уже заставил ее возненавидеть ни в чем не повинные елку и мандарины. - Я тебя люблю, кем бы ты ни решил стать, мальчишкой или девочкой… Но подумай, как это здорово: быть девочкой, у которой есть два старших брата!… Они будут тебя защищать, холить и лелеять. Они у тебя такие классные парни, вот увидишь! Так что ты там все взвесь хорошенько, договорились?»

Засвистел закипевший чайник. Лана заварила чай, уселась с ногами на Диван, а поев, прилегла, укуталась в толстую «домашнюю» шаль. Да! Письмо…

Она с неохотой поднялась и пошла в спальню, к шкафу, куда уже успела спрятать свой пиджачок. Вынула письмо и опять пошла на Диван. Начало перечитывать не стала, а дальше… Дальше Сергей описывал воображаемые любовные встречи с ней, словно вспоминая их… Лана бросила так и не дочитанные листки на стол. Ее опять начал бить озноб. Нет, это читать невозможно! Это письмо не влюбленного, а сексуального маньяка! Вообразить такие вещи… Теперь понятно, почему капитан усомнился в ее невиновности… Она кое-как оделась и вышла из дома. Этот парнишка, кто он был, чем он жил? Он говорил, что убил отца, тетку. Он чуть не убил Сашку Матросова. Он говорил, что убивает только тех, кого ненавидит… Лана даже остановилась от своей догадки.

Он стрелял не в Сашу - в Олега! Олег с Сашей одного роста, и в том освещении… Он решил, что это Олег, - и выстрелил!

И все это время, пока Сергей работал у них, Олег был в смертельной опасности…

Постояв до тех пор, пока бешеный ритм сердца не стал нормальным, она снова механически зашагала куда-то. Оглядевшись, поняла, что ноги ее принесли к Тимкиному детскому саду. Лана заглянула в окошко своего телефона: было всего два часа. Сейчас в садике тихий час, дети спят…

А в редакции сейчас только начали праздновать, и Олега вызывать нельзя.

Но она ни за что не вернется домой одна!

Там ведь и диск еще какой-то…

Лана снова бесцельно закружила по улицам, потом вспомнила, что не купила никому подарков, и, обрадовавшись, что ее блуждания обрели цель, пошла по магазинам.

Накупив всякой приятной всячины, и в том числе - симпатичную синтетическую елочку, она позвонила Олегу.

Долгие гудки прервал шум вечеринки, и Олег, что-то жуя, ответил:

- Лань, ты? Как ты там?

- Она там, сачок! - крикнул рядом с Олегом Татьянин голос, и еще ближе: - Мы Олега не отпустим, и не надейся! - И тут же Олег: - Тань, не мешай… Ланка, у тебя все в порядке?

- Да, Олежка, только я тут стою нагруженная… Ой, ты же выпил, за руль нельзя!… А, я такси уже беру, заеду за Тимкой - и домой. Отдыхай, сколько хочешь. Лублу и цалую…

- Я тебя тоже люблю и целую и скоро приеду домой. Чувствуешь себя нормально? - полушепотом спросил он.

- Нормальней некуда! Пока!

- Ого-го-го, какую елочку ты купила! Молодец, мамочка! - радостно завопил Тимка, когда таксист открыл возле их дома багажник. - Давай я ее сам понесу!

- Ну, неси. А откуда ты знаешь, какая елочка? Она же разобрана и упакована.

- Ма, ну ты что! Вот же она, на коробке сфотографирована!

- Глазастый парнишка, - улыбнулся пожилой дядечка-таксист, помогая Лане выгрузить пакеты.

Из подъезда выскочил Платон, в расстегнутой куртке, в незашнурованных кроссовках, поймав взгляд матери, объяснил свой растрепанный вид: